Оперу Глинки дали в концертном исполнении. Фото Ирины Гладунко предоставлены пресс-службой театра
Ежегодный осенний праздник оперного и балетного искусства, посвященный Пушкину, в этом году по традиции оказался богатым на «урожай». Концерты симфонической и камерной музыки, оперные и балетные постановки на пушкинские тексты и сюжеты стали очередным ярким приношением великому поэтому, проведшему в селе Болдино, что в нескольких километрах от Нижнего Новгорода, лучший период своей жизни.
В Нижегородском театре оперы и балета имени Пушкина и в «Пакгаузах на Стрелке» еще раз напомнили о бессмертных творениях «солнца русской поэзии»: показали оперу «Евгений Онегин» в режиссуре Сергея Новикова, балет Юрия Красавина «Пиковая дама», прозвучали «Метель» Георгия Свиридова, романсы «Мери», «Я вас любил», «Зимний вечер», «Не пой, красавица, при мне» в исполнении Альбины Шагимуратовой и, наконец, два абсолютно неизвестных нижегородской публике сочинения – музыка Прокофьева к неосуществленному фильму Ромма «Пиковая дама» и Восьмая симфония Локшина на стихи Пушкина.
Но перед финалом «Болдинской осени» Нижегородский театр решил пышно отпраздновать День народного единства концертным показом оперы Глинки «Жизнь за царя». Именно в Нижнем Новгороде было сформировано второе народное ополчение, которое возглавили князь Пожарский и нижегородский крестьянин Минин: исполнение глинкинского шедевра оказалось здесь весьма символичным. Оперу представили в концертном варианте, ограничившись видеопроекцией на заднике сцены, где изображались то крестьянская изба, то метель. За пульт оркестра театра встал Владислав Лаврик, чье появление на «Болдинской осени» (помимо «Жизни за царя» он подготовил концерт с музыкой Свиридова и Калинникова) не иначе как долгожданным не назовешь: дирижер в последнее время не так часто выходит на сцену. Под его руководством нижегородский коллектив звучал сбалансированно, с нужным пафосом и драматизмом: особенно удался знаменитый «польский акт», где ввиду отсутствия танцевальных номеров оркестр брал изобразительные функции на себя. Хор также весьма точно добавлял градуса действию, усиливал атмосферу, а «минутой славы» исполнителей стало, конечно же, знаменитое «Славься»: под перезвоны колоколов это хоровое прославление воспринималось не иначе как гимн Отечеству.
Что касается солистов, то здесь предсказуемо блистал солист Мариинского театра, бас Дмитрий Григорьев: его Сусанин получился образцовым что актерски, что вокально. Глубокий трагизм и благородство ощущались в ариях и даже бытовых сценах – артист словно подчинял своей харизмой публику, заставляя не отрывать от него взгляда. Отлично показали себя и солисты Нижегородского театра: тенор Сергей Кузьмин, чей тембр отлично ложился на партию Сабинина, меццо-сопрано Валерия Горбунова, превратившая Ваню в пылкого отчаянного юношу, и сопрано Татьяна Иващенко, которая не без потерь, но достойно справилась с вокальным аттракционом в партии Антониды.
Закрытие «Болдинской осени» в Пакгаузах было словно адресовано любителям музыкальных редкостей и знатокам XX века – тем, кто «в теме». Этим и славится фестиваль, а вместе с ним и программы Нижегородского театра – не бояться экспериментов, непонимания со стороны публики, представлять сложные по восприятию и музыкальному языку сочинения. Симфония № 8 Александра Локшина для тенора и симфонического оркестра – именно такая: по стилистике экспрессионистская, но тяготеющая все же к традициям Мясковского и Шостаковича, насыщенная густыми оркестровыми красками, постоянным динамическим нарастанием, создающим ощущение бесконечного напряжения. Локшин, человек трагической судьбы, так и оставшийся сегодня в тени своих современников, в качестве основы симфонии выбрал самые неизвестные примеры наследия Пушкина: его переложения прозы французского писателя Мериме «Видение короля» и «Влах в Венеции», а также художественный перевод сербской песни «Соловей». Солист Сергей Кузьмин не просто мастерски передал патетическую атмосферу строф, но и подчеркнул все гармонические оттенки, фактурные и интонационные сложности своей партии, а оркестр La Voce Strumentale под управлением Федора Леднева создавал экстатический и вместе с тем по-декадентски изысканный фон.
«Пиковая дама», музыка Прокофьева к неосуществленному фильму Михаила Ромма, вызвала наибольший интерес в программе. Без сравнения с оперой Чайковского, конечно же, не обошлось, но тут всех ожидало разочарование – от «Пиковой» Петра Ильича в сочинении Прокофьева не было ничего. Более того, сам композитор считал, что опера о трех картах – не самое удавшееся творение Чайковского, и сделал все, чтобы избежать каких-либо параллелей с этой романтической партитурой. 24 оркестровых номера, создававшихся максимально близко к пушкинскому сюжету, отражали типично прокофьевский стиль: это и светлая лирика Лизы, и мрачные нисходящие ходы в теме графини, и сухие «кружащиеся» звуки Германа. Кроме того, особую роль здесь играет партия чтеца-рассказчика – и не самую удачную. Зачитывание повести поверх звучания оркестра, смысловая перегруженность отвлекали внимание от музыки: складывалось впечатление, будто Прокофьев решил представить краткое содержание сюжета за несколько минут. К сожалению, ровным нельзя было назвать и выступление актрисы Марии Шестериковой (впрочем, она заменяла заявленную в программе Ольгу Коновалову из Нижегородского театра «Комедiя»). Фильм Ромма с музыкой Прокофьева так и не выпустили на экран, поэтому можно сказать, что композитор зря старался пересочинить Чайковского. Учитывая, что в репертуаре есть «Пиковая дама» Чайковского, одноименный балет Красавина с исполнением прокофьевской партитуры интерпретационный план пушкинского сюжета театром перевыполнен.
